Таня Гроттер и молот Перуна - Страница 55

– У кого-то давно не ломался пылесос. А ведь он, между прочим, может и заглохнуть под самым куполом! Каких только не бывает в жизни случайностей, – мстительно сказал завуч, поднимая руку с кольцом.

Однако не успел он выпустить роковую для Ягуна искру, как его окатило гнилой водой. Из бочки, сердито подбоченившись, выглядывала русалка.

– Что это за фокусы, я тебя спрашиваю? Хочешь, чтобы мы остались без комментатора? Оставь его, Клёпа, он забавный! А то смотри, обижусь – к водяному уйду. Вон он мне подмигивает!.. Ух, какая симпатяжка!

И Милюля с нарочитым придыханием послала в толпу воздушный поцелуй.

– Что, опять? Поймайте мне кто-нибудь этого водолаза! Я ему ласты поотрываю, а самого в воблу превращу и в пустыню телепортирую! – взревел Поклеп, которого ревность мгновенно заставила позабыть о Ягуне.

Играющий комментатор газанул, красиво развернулся у защитного купола и направил свой пылесос прямо на репортерские трибуны, приятно переполошив операторов зудильников, которые, не зная толком, что им снимать, крутили головами в поисках хоть какого-то приличного ракурса.

– Пока сборная вечности еще не вызвана, представлю команду Тибидохса. Разумеется, опытные болельщики и так знают нас как облупленных, но не исключаю, что кто-то из присутствующих здесь старых ведьм страдает склерозом и будет очень переживать, если в очередной раз с нами не познакомится, – продолжал Ягун. – Обратите внимание: полузащитник Жора Жикин, номер первый, наша местная знаменитость, надел свои самые красивые высокие ботинки и самые крутые темные очочки! Если он сегодня погибнет, на памятнике напишут: «Здесь лежат очки крутого кекса Жикин Жория, и это все, что от него осталось!» Ой, мамочка моя бабуся, кажется, Жорик чуть не упал со швабры! Зачем же так пугаться? Я просто создавал художественный образ!

Демьян Горьянов, нумер – все номера, а этот нумер!!! – два. Нападение… Вы ожидаете, что я сейчас буду говорить про Демьяна гадости? Это я раньше так делал, а теперь раскаиваюсь! Дёма, ты чудо! Ты уникум! У меня к тебе единственная просьба: если будешь таранить меня на своем зубном кресле, или что ты там еще выдаешь за пылесос, попытайся хоть раз попасть!.. Ну вот, что я говорил! Уважаемые джинны, отряхните нумера второго от грязи и посадите его на реактивный истребитель! Он нам еще пригодится.

Катя Лоткова, третий номер, защита. Пылесосик «Грязюкс». Если мне суждено быть проглоченным драконом, я хочу, чтобы меня проглотили вместе с ней. Прошу зафиксировать это как официальное заявление и занести в личное дело!..

Семь-Пень-Дыр – четвертый номер. Кстати, почему четвертый? Мне кажется, в его имени довольно четко говорится «седьмой». И кто мне пояснит, куда подевались предыдущие шесть пней? Но благоразумно умолкаю. Если и этот меня протаранит, то это уже финиш.

Номер пятый – гитара с прицепом – Ритка Шито-Крыто. Играет отлично, хотя всегда почему-то заканчивает матч внутри у неприятельского дракона. Номер шестой, Кузя Тузиков. Реактивный веник. Но не он веник, а у него веник. И нечего смеяться: а как бы вы выглядели, если б вас на веник посадили?

Номер седьмой – Маша Феклищева. Играет вместо Гробыни. Летательный снаряд – заколдованное чучело крокодила. Кое-то, может, заметит, что в команде она самая младшая и вообще на чучеле еле видна, но так ли это важно? Таня Гроттер тоже начала играть в драконбол не в девяносто лет.

Номер восьмой – Баб-Ягун. Диагноз: отлично играющий комментатор. Прочие достоинства: еще и разговаривает… Номер девятый, Лиза Зализина, часы с кукушкой. Как-то она слишком часто смотрит на скамью, где сидят Шурасик и Ванька. О, этот Шурасик, покоритель сердец!

А теперь десятый номер! Наконец-то это не Верка Попугаева, а Таня Гроттер. Исполняет сольную партию «Драконбол» для контрабаса без оркестра. То, что Танька отличный нападающий, знают, кажется, все. Но у меня другой вопрос: почему она до сих пор не научилась играть на контрабасе? Она могла бы брать уроки у Великой Зуби. Интересно, Танька знает, что ее дед Феофил Гроттер когда-то учил играть на контрабасе Великую Зуби и она даже достигла определенных успехов?

Удивленная Таня оглянулась на преподавательские трибуны, пытаясь высмотреть на них Великую Зуби. Что-то подсказывало ей, что Ягун сказал правду. Но почему Зубодериха прежде никогда об этом не упоминала?

– Напрасно он об этом сказал. Неужели Ягге проболталась? – укоризненно проговорила Зуби, обращаясь к Медузии.

– Едва ли. Древние боги редко страдают от болтливости. Да только скрыть что-либо от подзеркаливающего внука не так-то просто. Да и вообще, Зуби, что дурного в том, что ты была любимой ученицей Феофила и играла на том самом контрабасе, на котором его внучка теперь чертит в воздухе все эти фигуры? – улыбнулась доцент Горгонова.

– Ничего, – сказала Зуби. – Да только Таню ждет сегодня еще одна встреча с реальностью, о которой ее никто не предупредил. Встреча, о которой мы сами почему-то боимся думать. Слишком много переживаний для одного дня.

Медузия перестала улыбаться, и ее лицо стало таким же серьезным, как у Великой Зуби.

Тем временем Таня, отвлеченная мыслью о Пуппере, тревожно оглянулась на тот сектор трибун, где обычно сидела команда Магфорда. Никого! Ни Гурия, ни его тренера, ни Глинта, ни О-Феи-ли-и, ни принца Омлета… Даже почетное место, приготовленное для одной из теть Гурика, теперь занимал рыхлый лысегорский колдун, все брюхо которого было увешено амулетами.

Таня испытала одновременно облегчение и тревогу. Раз Пуппера нет – она сможет спокойно играть, не испытывая искушения броситься ему на шею. «Но почему же, почему Гурий не прилетел? Может, он забыл тебя? Ходит кругами вокруг китайской девчонки и краснеет, как светофор! А тетеньки смотрят, умиляются, а сами уже тайком, точно козырного туза, готовят ему скромную англичаночку!» – назойливым комаром зудела другая половинка ее «я».