Таня Гроттер и молот Перуна - Страница 20

К оглавлению

20

Таня раздраженно взглянула на Гробыню.

– Не нарывайся! – сказала она. – Я ведь тоже могу нарисовать тебе твое будущее.

– Ну давай, рискни, – с некоторым беспокойством разрешила Гробыня.

– Да пожалуйста. Семь раз замужняя мадам Склепофф на четвереньках возвращается с вечеринки, потому что спьяну не сумела даже забраться на пылесос. А сзади идут телохранители ее последнего супруга Шейха Спири и заботливо держат над ползущей по лужам мадам зонтики…

Таня давно уже замечала за собой, что, когда ее задевали за живое, ее острый язычок резал как бритва. Вот и сейчас Таня Гроттер с увлечением рисовала широкими мазками неутешительное будущее «мадам Склепофф», в котором самым безобидным увлечением были мужчины, а самым душевно полезным – выпивка.

Гробыня пожелтела от злости.

– Хап-цап! – внезапно крикнула она, выбрасывая красную искру.

Едва прочитанное письмо Пуппера вырвалось из Таниных рук и перелетело в руки к Гробыне.

– Ну-ка посмотрим, что нам пишет наш драгоценный!.. Ого, даже по-русски! Какой прогресс! – ехидно сказала она.

– А ну отдай! – крикнула Таня, бросаясь к ней, но Склепова ловко, как слопавший лису суперколобок, скатилась с кровати и нырнула за спину Пажу.

– Защищай меня! Атосус-портосус! – крикнула она.

Дырь Тонианно преданно замахал рукой с неизвестно откуда взявшейся в ней шпагой, не подпуская Таню к Гробыне.

Пока Таня соображала, что ей делать, не применять же в самом деле против скелета Искрис фронтис, Склепова нетерпеливо запустила глаза в письмо Пуппера. Но не успела она прочитать и строки, как письмо съежилось, вспыхнуло оранжевым пламенем и превратилось в осиный рой. Гробыня взвизгнула пронзительно и обреченно, как бензопила, встретившая своей смертоносной цепью гвоздь. Звенящие полосатые насекомые облепили Склепову и, быстро переползая по голым рукам Гробыни, сложились в предостережение:

...

«ДЕВУШКА С ХЛЕБ-ЭНД-СОЛ!

НЕ СУЙ СВОЙ НОС В ЧУЖИЕ ДЕЛА!»

Глупый Паж, скрипя костями, повернулся на подставке и сделал шпагой выпад, явно собираясь проткнуть пару ос, а вместе с ними и Гробыню.

– Ааа-а-аа! – крикнула Склепова, едва увертываясь от услужливого скелета.

Последняя оса, продолжавшая висеть в воздухе, быстро спикировала на нос Гробыне и жалом поставила на нем решительную точку. Взвыв, Склепова завертелась ужом, стряхивая с себя ос, но те уже превратились в седой бумажный пепел…

– Ну, Пуппер! Ну, гад ползучий! Попадешься ты мне, когда я куплю инкубатор и буду выводить гремучих змей, – разглядывая в зеркале распухший нос, сказала Гробыня.

Глава 5
Щит Персея

В четыре часа утра в комнате у Тани негромко сработал заговоренный с вечера зудильник. Пора было тащиться на свидание с Пуппером. Таня присела на кровати. Голова была точно свинцовая.

«Гурий выбрал неудачное время. Пусть ничего не ждет. На рассвете я не настроена на романтику», – зевая, подумала Таня.

На Черных Шторах суетливо прыгали фрагменты недавнего сна. Сон был неприятный. Жар-птиц на плече у Ваньки Валялкина превращался в жирную таксу Дурневых, кривоногую, как антикварная козетка тети Нинели. Но это было еще не все. Таня, со страхом смотревшая на Ваньку, видела, как его лицо приобретает все больше сходства с лицом Пуппера, на лбу появляется шрам, а в руке метла. А она – та, другая Таня из сна – кидается к Пупперу на шею…

– Дрыгус-брыгус! – буркнула Таня, одним заклинанием решительно сметая с Черных Штор весь компромат.

– Гроттерша, кто это звонит? – не открывая глаз, спросила Гробыня.

Малютка Гроттер сообразила, что спросонья не выключила зудильник.

– Твой Шейх Спиря. Подойдешь? – сказала Таня первое, что пришло ей в голову.

– О нет, только не он! У меня от него диатез начинается! Скажи ему, что я вышла замуж за Усыню или повесилась, – пробурчала Гробыня и вновь уткнулась носом в подушку.

Полминуты спустя Склепова уже сопела в обе дырочки. Дождавшись, пока на Шторах появится Гуня Гломов, идущий под ручку с Пуппером, одетым в шотландскую юбочку, Таня оделась и выскользнула из комнаты.

Она уже спускалась по Главной Лестнице и была недалеко от подъемного моста, когда внезапно из арки вынырнула темная шаткая фигура. Таня вскинула руку с перстнем.

– Искрис фронтис! – крикнула она.

Ей невесть что пришло в голову.

– Эй, Гроттерша, ты чего? Это же я! – испуганно воскликнул кто-то.

Таня отдернула руку. Боевая искра прошла выше и затерялась в лабиринтах. Ее вспышка выхватила из темноты бледное лицо Жоры Жикина.

– Ты что здесь делаешь? – спросила Таня.

– Ждал Лоткову. Она назначила мне встречу у гробницы царя Гороха. Всю ночь проторчал. Кости Гороха опять ворочаются – небось заговорил кто-то, – грустно сообщил Жикин.

– И где Лоткова?

Жора вздохнул. Подозрительность вступила в борьбу с глупым тщеславием. После непродолжительной схватки тщеславие взяло верх.

– Э-э… Она не пришла, – сказал он вскользь.

– А! – протянула Таня.

– Думаю, она случайно уснула и видит меня во сне. Великая любовь, женские нервы и все такое. С Катькой такое случается, – поспешно добавил Жикин.

– А!

– Да и вообще, я рад, что так все вышло. Обожаю, знаешь ли, прошвырнуться на рассвете… Свежий воздух очень бодрит, – сказал Жикин, стуча зубами от холода.

– Я вижу. Редко встречаешь по-настоящему бодрых людей, – вежливо согласилась Таня.

Жикин некоторое время переминался с ноги на ногу, терзаемый самолюбием и недовольный, что предстал в невыгодном свете.

– А ты куда, Гроттерша? – вдруг пытливо спросил он.

20